Поиск по автору:

Если на этом сайте есть чиновники, то они меня поймут!
Получаю намедни материал с резолюцией БОЛЬШОГО-БОЛЬШОГО начальства:
«Такому-то….
Сделать то-то….
Срок исполнения: ВЧЕРА…»

О как…! А если нарушил срок, то пиши объяснительную - ПОЧЕМУ???!!
А действительно, ПОЧЕМУ????????

Какими б разными Вам ни казались дамы,
Их всех объединяет все ж одно -
Им всем, без исключенья, надо ЗАМУЖ,
Им всем об этом думать суждено...

Имеет продолжение...

Над Бутырским тюремным замком
Закружился весенний снег,
И московский следак спозаранку
Начинает рабочий разбег...

Он не ел уже сутки, не брился,
И не помнит тепла простыней,
С обвинения формулой бился,
И не видел Любимой своей...

А она почему-то не хочет
Очерствевшую душу спасти,
Он же любит, страдает, а впрочем,
Это крест. Его нужно нести...

Только в мыслях о ней.. забывает,
Всю ту похоть насилье и зло,
Что годами его окружает,
Так гнетет и тревожит его...

Забывает порой и о деле,
Забывает, что время идет,
Ведь приятнее думать о теле,
Что так манит его и влечет...

Он готов ради редких мгновений,
Тех, что с нею проводит в любви,
Отпускать на свободу злодеев,
Заслуживших по праву тюрмы...

Но, минутная слабость проходит,
Над Бутырскими стенами снег,
Разводящий угрюмо проводит,
И угрюмый появится ЗК...

Он войдет и опять законючит,
Дескать, здесь он сидит без вины,
Он счастливчик, его так не мучит,
Одинокое чувство любви...

Страшный следователь.

Эта сугубо рукотворная история (то бишь быль) произошла несколько лет
назад, когда я работал следователем в одной из районных прокуратур
города М.
Работа собачья, напряжение большое, расслабляться необходимо. А, как
известно, лучший релакс - это пиво. И вот, однажды вечером сидим мы с
друзьями (тоже следователями, но из других районов) у меня в кабинете и
с исключительным цинизмом уничтожаем янтарный напиток. Так как у всех
нормальных людей рабочий день до 18.00, то в «конторе» давно никого нет,
за исключением нас и заместителя прокурора по следствию (назовем его
М.). Надо сказать, что наши с М. кабинеты располагались на разных этажах
здания, но это не мешало нашим хорошим человеческим отношениям.
Так вот, оглядев неисчерпаемые запасы пива, притулившиеся в нескольких
огромных пакетах в углу, я подумал: «А не поделиться ли нам с М.?».
Подумано - сделано! Иду на его этаж, стучу в дверь, вхожу в кабинет и
опа… Начальника в кабинете нет, зато за приставным столиком сидит
совершенно очаровательная особа. Ангельский взгляд усердной студентки и
туча потрепанных архивных уголовных дел на столе не оставляли сомнений -
практикантка из института. И точно. В ходе беглого блиц-допроса
выяснилось, что М. уехал в №№№ -ое отделение милиции и скоро обещал
вернуться, а она действительно практикантка, зовут Лена, голубые глаза,
стройная фигурка, румянец на щеках и она клятвенно пообещала М.
дождаться его любой ценой.
Я конечно заверил ее, что раз М. обещал, то обязательно скоро приедет
(что в действительности не факт) и отбыл к себе вниз, допивать. Но в
голове уже зрело что-то мутное! Я рассказал о студентке друзьям и в
результате короткого обсуждения родился план, немедленно воплощенный в
жизнь.
Здесь надо описать одного из моих коллег-друзей (назовем его Л.). Может,
вы когда-нибудь видели наркомана с приличным стажем? Видели? Тогда
описывать необязательно. Нет-нет! Мой друг никогда и не пробовал
наркотиков, просто внешность такая. Высокий, худой, стриженый наголо,
под глазами мешки, небрит с неделю.
Одним словом, мы пристегиваем Л. за руку наручниками к другому моему
приятелю и всей троицей поднимаемся наверх. Картина маслом - следователь
(а Лена уже знала, что я следователь) провожает арестованного с
конвоиром к заместителю прокурора на закланье. Я открываю дверь, и
небрежно так бросаю бедной девушке, что мол «это» к начальнику по одному
из убийств, пусть мол подождут его тут. И быстро удаляюсь.
Дальше знаю эту историю со слов друзей. Пройдя в кабинет, мой приятель
усаживает «арестованного» на стул перед Леной и в чисто ментовской
манере дает ему увесистый подзатыльник со словами: «Сиди тихо, скотина!».
Через пару минут он делает вид, что забыл что-то где-то на улице,
«отстегивается» от Л. и проговорив студентке что-то вроде «Я скоро»
уходит из кабинета. По его словам, на ней уже тогда не было никакого
лица. Ну представьте себе - вам чуть больше двадцати, вы скромная
хрупкая девушка, за окном почти ночь, в здании никого нет, вы одна в
кабинете с «арестованным за убийство»! Жестоко, конечно!
В общем, через пару минут односторонней беседы на блатном жаргоне (типа:
«Слышь, паадруга, а у тя нет чего - дорожку сравнять, а то на киче
зажмусь вааще!») бедная милая Лена уткнула личико в ладошки и
затряслась всем телом.
Я потом извинялся с неделю. Дарил цветы, писал стихи и т.д. и т.п.
А потом мы полюбили друг друга. Это был самый лучший мой роман. Хотя,
конечно, сволочи мы тогда были. Все трое!